19 марта 2000 года в ватиканском Соборе Святого Петра папа Иоанн Павел II смиренно преклонил колени перед древним деревянным распятием из церкви Сан-Марчелло-аль-Корсо, принеся покаяние за грехи, совершенные Вселенской Церковью на протяжении двух тысяч лет ее существования.
Пять кардиналов и два архиепископа по очереди оглашали семь главных грехов Церкви, каждый раз зажигая одну из свечей установленного на алтаре семисвечника. Самая первая свеча была возжжена в ознаменование покаяния Римской Церкви за религиозные войны, крестовые походы и костры инквизиции.
«Перед лицом атеизма, религиозного равнодушия, секуляризации, этического релятивизма, неуважения права на жизнь, безучастности к бедности многих стран мы не можем не поставить вопрос о собственной ответственности» - провозгласил понтифик. А затем пятикратно произнес: «Никогда более!».
Этим покаянным обрядом Римская Церковь рассталась со своим прошлым, чтобы вступить в третье тысячелетие от рождения Христа раскаявшейся и очистившейся от прошлых ошибок и преступлений, в том числе и от ужасов инквизиции, жестоких расправ над инакомыслящими и инаковерующими.
А что же Православная церковь?
Она вступила в новой тысячелетие и в новый век так и не принеся покаяния, в твердой уверенности в своей правоте. Ей не в чем каяться? Может, она, действительно, совершенно безгрешна?
«Ну, уж в чем наша Церковь не виновна, так это в инквизиции и в казнях инакомыслящих - пытаются нас уверить поборники православия. - Она, наоборот, осуждала папистов за таковые их действия. Указывала на то, что католическая инквизиция не есть учреждение каноническое, так как в церковных канонах нет указаний на право церкви подвергать за отступление от веры смертной казни или другим наказаниям».
Мы бы им и поверили, да только факты эту благостную безгрешность православной церкви отнюдь не подтверждают. Скорее даже наоборот.
Православие, не меньше чем римо-католичество, во все времена было нетерпимо к любым проявлениям инакомыслия. Оно даже самих римо-католиков обвиняло в нововведениях и уклонении от правил первых соборов, а в допетровские времена любого грамотного человека подозревало в ереси и связи с «погаными латинянами». Очевидно, такой настрой не очень согласуется с терпимостью к иным взглядам и уважением права человека на свободу слова и свободу выражения своих мыслей.
В силу ряда причин (пожары, войны, смуты, революции) документированных свидетельств о преследовании русской православной церковью «еретиков», то есть людей, религиозные взгляды которых расходились с официальными церковными доктринами, дошло до нас не так много, как в странах Запада, но все же достаточно, чтобы сделать вывод.
Само введение православия на Руси происходило в обстановке религиозной нетерпимости и преследований за веру.
В русских летописях зафиксированы свидетельства о насильственном крещении жителей Руси во времена «святого равноапостольного» князя Владимира, сопровождавшемся массовыми избиениями несогласных, казнями служителей прежней религии, публичным осквернением ее святынь. Все эти факты хорошо известны, отрицать их невозможно. «Путята крестил мечом, а Добрыня - огнем» - такие воспоминания кровавым рубцом запечатлелись в памяти жителей древней Руси. Причем, все это творилось с благословления и при непосредственном участии православных священников.
Крещение Руси не было одномоментным актом, как это иногда пытаются представить. Процесс христианизации русских земель растянулся на несколько столетий, в течение которых православие вело ожесточенную борьбу с приверженцами прежних культов, не останавливаясь и перед физическим устранением своих оппонентов.
Но и в последующие периоды религиозная нетерпимость и насильственные расправы с инакомыслием были в православной Руси не исключением, а скорее правилом.
Вот скорбная летопись этих событий.
В лето 1375 в Новгороде Великом казнили дьякона Карпа, «художеством стригольника» (по нашему, наверно, парикмахер) вместе с двумя единомышленниками -дьяконом Микитой и другим, не названным в летописи по имени, «побита... и свергоша их с мосту». За что? За «ересь стригольническую», - так объяснили народу. А в чем же ересь? Осмелились эти «стригольники» осуждать симонию, то есть поставление попов и епископов за мзду, что было общепринятой практикой в тогдашней Церкви.
В лето 1504 обвиненные церковным собором в «жидовской ереси» Федор Курицын вместе с братом Иваном-Волком, московским служилым человеком Митей Коноплевым, новгородцем Иваном Максимовым и еще несколькими людьми были заживо сожжены в клети. Федор с Иваном да Митяй - «жиды», это надо ж такое выдумать?
В лето 1531 Вассиан Патрикеев, бывший князь, ставший монахом, идеолог «нестяжателей», выступающих против накопления Церковью богатств (включая земли и села с крепостными крестьянами), был привлечен к соборному суду, организованному по инициативе Иосифа Волоцкого, главы партии «стяжателей» или «иосифлян» (по имени их лидера). На суде Вассиан мужественно отстаивает свою точку зрения, подкрепляя ее ссылками на Святое Писание и примерами апостольской простоты и бедности. Однако судьи, церковные иерархи, мало обращают внимания на эти аргументы: исход дела уже предрешен. Последняя часть судного дела не сохранилась, а потому приговор суда неизвестен. Но по свидетельству князя A.M. Курбского, Вассиан Патрикеев был отдан в руки его оппонентов - иосифлян, которые заточили его в Волоцкий монастырь, где его «по мале времени уморили».
В лето 1553 в декабре месяце церковный собор обвинил служилого боярина Матвея Башкина в ереси и приговорил к пожизненному монастырскому заключению. Но этого преследователям показалось мало: летом следующего года собирается новый собор по тому же вопросу, после которого Матвея «велено было вывести из Кремля, посадить в деревянную клетку и сжечь». Сказано - сделано: сожгли чересчур свободомыслящего боярина Матвея.
Когда у церковников оказывались руки коротки достать самого еретика, сожжению подвергались его книги. Так в конце 1627 года в Москве было сожжено 60 экземпляров «Евангелия учительного», составленного Кириллом Транквиллионом-Ставровецким, православным мыслителем, жившим на территории Речи Посполитой, то есть вне юрисдикции московских властей. Обоснованием этой акции было то, что в «тех Кирилловых книгах, в его слоге сыскались многие ереси и супротивства древним учительным Евангельям и иным святых отец божественным книгам», а потому предписывалось эти книги «собрати и на пожарех сжечь, чтоб та ересь и смута в мире не была».
Чем ближе к концу средневековья - тем чаще совершались на Руси аутодафе - сожжения и казни обвиненных в ереси.
Это были не отдельные эксцессы, это была зафиксированная в законодательстве (с подачи и благословения Церкви, конечно) государственная политика.
«Соборное уложение» царя Алексея Михайловича (1649) начиналось с главы «О богохульниках и о церковных мятежниках», которая гласила: «Буде кто иноверцы, какия ни буди веры, или и русский человек, возложит хулу на господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождыную Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на Честный Крест, или на святых Его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив, казнити, зжечь» .
14 апреля 1682 года на костре окончил свою жизнь небезызвестный протопоп Аввакум, ревнитель отеческой веры, противник никоновских церковных реформ.
Сильвестру Матвееву, блестящему мыслителю, поэту, ученому, стороннику просвещения Руси, вдохновителю учреждения в Москве первого высшего учебного заведения - Славяно-греко-латинской академии, клирики предъявили абсурдное обвинение в покушении на патриарха Иоакима и членов священного собора. Год держали его в монастырских застенках, подвергая нечеловеческим пыткам, а потом казнили как чернокнижника. « 199 (1691) года, месяца февруария в 11 день прият кончину жизни своея монах Сильвестр Медведев... Отсечеся глава его... на Красной площади, противу Спасских ворот. Тело его погребено в убогом доме со странными в яме близ Покровского убогого монастыря» - записал в своей тетради его друг, поэт Карион Истомин.
По горькой иронии судьбы, созданная в 1686 году по проекту Сильвестра Матвеева академия, была превращена патриархом Иоакимом из центра светских наук и просвещения в карательный орган, осуществлявший слежку и подавление всякого инакомыслия, то есть фактически стала исполнять функции инквизиции. В частности на академию было возложено наблюдение за умами приезжавших в Россию ученых иностранцев. Им разрешалось жить в Москве лишь после соответствующего освидетельствования блюстителем. Если обнаруживалось что-либо противное духу православия, они высылались из «царствующего града за пределы нашего царствия». Иноверцев, принимавших православие, записывали в особые академические журналы, и специально назначенные преподаватели академии должны были следить за тем, «кто из них как житие свое препровождает и крепко ли и цело ону [веру] и церковные предания содержит». За малейшее нарушение канона или обрядов их ссылали «в дальние ... грады, на Терек и в Сибирь». Если оказывалось, что они к тому же придерживаются своей прежней веры или ереси, их сжигали «без всякого милосердия». Той же участи подлежал всякий православный, прибывший в Россию из другой страны и переходивший в другую религию.
В это время казни еретиков становятся в Москве обычным делом.
Последний случай сожжения еретика в Москве зафиксирован уже в XVIII веке: 29 ноября 1714 года на Красной площади был сожжен в срубе Фома Иванов, двоюродный брат «еретика» Дмитрия Тверитинова, будто бы за то, что кинулся с ножом на «образ святого Алексея митрополита». Настоящей причиной расправы было то, что церковные власти, взбешенные просветительскими и реформаторскими идеями Дмитрия Тверитинова, но не способные противостоять его аргументам, основанным на превосходном знании Библии и огромной эрудиции, выместили свою злобу на его родственнике.
В большинстве европейских стран под давлением общественного мнения католическая инквизиция была ликвидирована в XVIII веке.
А в православной России как раз в это время все только начиналось.
Ранее в России специальных инквизиционных органов не было, что, как мы видели, вовсе не мешало Православной церкви применять настоящие инквизиционные методы расправы - розыск, допрос под пытками и другие методы «познания истины». Она вела часто весь судебный процесс, добиваясь угодного ей приговора и наказания. Решениями соборов Церковь посылала на костры еретиков и ослушников, светская же власть использовалась в качестве палача, исполняющего приговоры Церкви. Один из идеологов православной инквизиции, уже известный нам Иосиф Волоцкий, провозгласил, что царь, не желающий бороться против ересей, не слуга Божий, а дьявол.
Так было в старой Руси.
А в «просвещенном» XVIII веке, во времена Петра I, в России была создана самая настоящая инквизиция, которая так открытым текстом и называлась: Приказ инквизиторских дел (!), а опричь того и другие органы преследования еретиков: Приказ духовных дел, Раскольническая и Новокрещенская конторы и некоторые другие, того же назначения.
В Приказе духовных дел, например, рассматривались дела о богохульстве, еретичестве, волшебстве, святотатстве. Это был орган, наблюдавший за «чистотой» православия, расправлявшийся с раскольниками и инаковерующими.
Приказ инквизиторских дел вел следствие по делам «интересным» и «безгласным», то есть по сути являлся тайной полицией по делам религии. Он имел большой штат инквизиторов как в Москве, так и на местах. Первым руководителем этого органа был назначен архимандрит московского Данилова монастыря Пафнутий. Должность его официально называлась «Протоинквизитор», то есть - Великий Инквизитор, "Инквизитор всея Руси" В распоряжении Приказа инквизиторских дел были свои подьячие, своя охрана и собственная тюрьма.
Дела против веры и церкви расследовало также Тиунское управление, организованное при Святейшем Синоде в 1721 году.
Настоящим инквизиторским застенком была Раскольническая контора, существовавшая до 1764 года.
С организацией духовных консисторий (1744) дела о религиозных преступлениях перешли в их ведение. Консистории производили розыск по делам против веры и церкви, сажали в свои тюрьмы обвиняемых, чинили над ними суд и расправу .
Наиболее важные дела вел непосредственно Синод. Он имел право применять те же инквизиционные методы воздействия, что и вышеперечисленные организации.
Кроме того, и монастырские власти были уполномочены вести следствие над неугодными правительству и церкви людьми, удерживать их в жестоком тюремном заключении, зачастую - бессрочно.
Но и таких, практически безграничных, функций церкви казалось мало. Духовные преступления преследовались в царской России и светским законодательством.
В уголовном законодательстве Петра I было предусмотрено две категории наказаний за преступления против веры, в зависимости от объекта хулы: хуление имени Божия, а также святых таинств влекло за собой прожжение языка, а затем отсечение головы, а поношение Божией Матери, святых и православной веры - отсечение сустава или смертную казнь .
Расследованием и наказанием духовных преступлений занимались Сыскной приказ, Тайная канцелярия, Преображенский приказ и другие государственные органы сыска. Сюда поступали дела от церковных властей в тех случаях, когда для «изъяснения подлинной правды» требовалось подвергнуть обвиняемых пыткам. При этом духовное ведомство осуществляло контроль за ведением следствия, получало допросные листы и «экстракты». Если светский суд, по мнению церковных властей, не проявлял достаточной оперативности или отказывался пытать обвиняемых, посланных церковниками, те жаловались на ослушников вышестоящему начальству. По настоянию духовных властей правительство неоднократно подтверждало, что местные власти обязаны по требованию епархиальных иерархов принимать направленных к ним людей «для полного розыска».
Не следует думать, будто такие дела творились только во времена Петра I. Правда, в годы последующих царствований смертная казнь за духовные преступления была отменена, однако такие преступления продолжали относиться к наиболее тяжким и занимали центральные места во всех версиях уголовного законодательства вплоть до свержения самодержавия в 1917 году.
«Петр I, - писал журнал «Русский вестник» в 1891 году, - создал у нас инквизицию и инквизиторов, и нет возможности отрицать, что все гражданское и церковное управление при нем и долгое время после него было проникнуто инквизиционным настроением» .
Итак, хотя православная церковь лицемерно попрекала римо-католичество за введение инквизиции, сама она использовала те же самые инквизиционные методы для преследования еретиков и инакомыслящих, и имела официальные органы инквизиции со своими «великими инквизиторами».
Как тут не вспомнить слова Иисуса: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазу не замечаешь?»
