Охота на ведьм

Несколько предыдущих постов, представленных нам А. Банцикиным, поистине можно было назвать гимном кузнечному ремеслу. Исстари кузнецов считали сродни ведьмам и колдунам, видимо поэтому Н.В. Гоголь породнил кузнеца Вакулу с ведьмой Солохой в легендарной повести «Ночь перед Рождеством». Поскольку на нашем сайте сполна отдали дань уважения Вакуле, было б невежливым обойти вниманием матерь его, ведьму, и ее собратьев. Поэтому сегодня хочу предоставить Вашему вниманию пост на тему истории борьбы с ведьмами, колдунами, волхвами и прочего люда, обвиненных в свойстве с нечистью. Люди в современном мире, в том числе, и в России снисходительно относятся к ведьмам и колдунам из-за того, что не видят в них большой угрозы. Нам, искушенным высокотехнологическими чудесами, давно вышедши за грани фантастики, трудно поверить, что какая-нибудь деревенская бабка-ворожея способна вызвать бурю или засуху. А их проделки в виде воровства молока у чужих коров, наведения порчи и любовных заговоров особого беспокойства у нас не вызывают. Обычно, идя к экстраснсу или бабке-ведунье, мы снисходительно-насмешливо объясняем свой шаг желанием «снять порчу с кармана». «Порча» часто оказывается слишком огромной, судя по суммам, надлежащей к оплате за помощь ведьмы. Раньше ворожеи и колдуны стоили не в пример современным, дешевле, а за деятельность свою платили фантастической по современным меркам, ценой: в лучшем случае бабу-ворожейку могли побить или оттаскать за волосы, в худшем могли заживо сжечь.

«Соборное Уложение», 1649 г.

Глава Первая. О богохулниках и о церковных мятежниках:

1. Будет кто иноверцы, какия ни буди веры, или и русской человек возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на честный крест, или на Святых Его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив, казнити, зжечь".

Розыски и преследования колдунов, чародеев и ведьм в истории мира не редкость. С древних времён в качестве наказания ведьмам и колдунам применялось сожжение. В древней Руси злыми волшебниками обычно считались волхвы. Их-то в основном и жгли – как за волховство, так и за волшебство. Ведовские процессы древней Руси возникли уже в XI в., вскоре после утверждения христианства. Расследованием этих дел занимались церковные власти. Особенно популярным этот вид казни был в Новгороде. «За обольщение» народа и неприятие веры христианской по приказу князя Глеба новгородцы в 1071 году сожгли волхва, а в 1227 году они сожгли уже четырёх волхвов, хотя бояре хотели помешать этому. В древнейшем юридическом памятнике — «Уставе князя Владимира о церковных судах» ведовство, чародейство и волхвование отнесено к числу дел, которые разбирала и судила православная церковь. В памятнике XII в. «Слово о злых дусех», составленном митрополитом Кириллом, также говорится о необходимости наказания ведьм и колдунов церковным судом. Летопись отмечает, что в 1024 г. в суздальской земле были схвачены волхвы и «лихие бабы» и преданы смерти через сожжение. Их обвинили в том, что они — виновники постигшего суздальскую землю неурожая. В 1071 г. как уже говорилось выше, в Новгороде казнили волхва за публичное порицание христианской веры. Так же поступили и ростовцы в 1091 г. Как рассказывает летопись, казнь четырех «волшебников» после допросов и пыток в 1227 г. происходила на архиерейском дворе по настоянию новгородского архиепископа Антония. Духовенство поддерживало в народе веру, будто колдуны и ведьмы способны на поступки, враждебные христианству, и требовало жестокой расправы с ними. В поучении неизвестного автора «Како жити христианам» гражданские власти призывались выслеживать чародеев и колдунов и предавать их «всеконечным мукам», т.е. смерти, под опасением церковного проклятия. «Нельзя щадить тех, кто творил зло перед богом», убеждал автор поучения, доказывая, что видевшие казнь «бога убоятся». Киевский митрополит Иоанн также одобрял массовый террор против колдунов и ведьм и защищал право епископских судов приговаривать колдунов и ведьм к тяжким наказаниям и смерти. Митрополит Иоанн считал, что жестокость устрашит других не совершать «волшебных» действий и отвратит народ от чародеев и колдунов. Горячим сторонником кровавых преследований колдунов и ведьм был и известный проповедник, живший в XIII в., владимирской епископ Серапион, современник первых процессов против ведьм на западе (первый процесс возник в Тулузе в 1275 г., когда сожгли Анжелу Лабарет по обвинению в плотских сношениях с дьяволом). «И когда вы хотите очистить город от беззаконных людей, — писал Серапион в своей проповеди, обращаясь к князю, — я радуюсь этому. Очищайте по примеру пророка и царя Давида в Иерусалиме, который искоренял всех людей, творящих беззакония, — иных убийством, иных заточением, а иных заключением в тюрьму».

 Епископы разыскивали колдунов и ведьм, их доставляли на епископский двор для следствия, а затем передавали в руки светской власти для наказания смертью. По примеру своих католических соратников православная инквизиция разработала в XIII в. и методы распознавания ведьм и чародеев огнем, холодной водой, путем взвешивания, протыкания бородавок и т. п. Вначале церковники считали колдунами или чародеями тех, кто не тонул в воде и оставался на ее поверхности. Но затем, убедившись, что большинство обвиняемых не умели плавать и быстро тонули, изменили тактику: виновными стали признавать тех, кто не мог держаться на воде. Для распознания истины широко применяли также, по примеру испанских инквизиторов, испытание холодной водой, которую капали на головы обвиняемых.

За колдовство преследовали не только лиц, обвиненных в сношениях с нечистой силой, но также и тех, кто высказывал сомнение в  существовании ведьм и чародеев, действовавших при помощи дьявольской силы.

 Жертвами инквизиторов были главным образом женщины. Естественно, раз колдунья, значит женщина J По представлениям тех врмен, женщины легче всего входили в сношения с дьяволом. Женщин обвиняли в том, что они портят погоду, посевы, что они виновницы неурожая и голода. Киевский митрополит Фотий разработал в 1411 г. систему мероприятий по борьбе с ведьмами. В своем послании к духовенству он предлагал отлучить от церкви всех, кто будет прибегать к помощи ведьм и чародеев. В том же году по наущению духовенства в Пскове сожгли 12 колдуний, «вещих женок», их обвинили в чародействе. В 1444 г. по обвинению в чародействе в Можайске всенародно был сожжен боярин Андрей Дмитрович с женой.

 В XVI в. преследование волхвов и колдуний усилилось. Стоглавый собор 1551 г. принял против них ряд суровых постановлений. Наряду с запрещением держать у себя и читать «богомерзкие еретические книги», собор осудил волхвов, чародеев и кудесников, которые, как отметили отцы собора, «мир прельщают и от бога отлучают». Наиболее рьяно боролся с ведьмами и колдунами царь Иоанн Грозный. При Иване IV возникли многие процессы против волхвов и колдуний. Даже первых советников царя, Сильвестра и Адашева, обвинили в том, будто они «извели» царицу Анастасию Романовну, и сослали их в монастырь. Грозный всерьёз считал, что недруги трёх его жён извели чародейством и самого его пытались отправить на тот свет, а потому лютовал, когда подозревал кого-то в колдовстве. По его приказу был схвачен новгородский архиепископ Леонид и обвинён в колдовстве. Вместе с архиепископом были арестованы 15 жёнок-ведуний, которых подвергли лютой казни – их четвертовали и сожгли. В сговоре с «бабами шепчущими» обвинил Иоанн Грозный и князя Воротынского. Любопытно, что бабка Иоанна Грозного, княгиня Анна Глинская сама имела репутацию колдуньи. Слухам способствовало то обстоятельство, что род Глинских происходил от татарского мурзы Лексада. Про Анну говорили, что она вынимала сердца из мёртвых и клала их в воду, которой потом кропила московские улицы. Поэтому, когда 1547 году в Москве случился страшный пожар, уничтоживший за несколько часов центр города, включая Кремль и Гостиный двор, виновниками бедствия народ посчитал Глинских. Имение Глинских было разграблено, прислуга и дети перебиты, а Юрия Глинского толпа убила в Успенском соборе, где он искал убежища.

Церковные власти издавали постановления о борьбе с ведовством и натравливали на мнимых ведьм и колдуний народные массы. В 1555 г. власти Троице-Сергиевского монастыря специальным указом запрещали держать в монастырских вотчинах «волхвей» и «баб - ворожей». Обнаруженных волхвов и ворожей власти предлагали «бив да ограбив да выбити из волости вон», т.е. изгнать. С крестьян, допустивших общение с ворожеями, брали десятирублевый штраф с каждых ста человек. В «Повести о волхвовании», появившейся под влиянием церковной агитации против ведьм и чародеев, их предлагалось «огнем жечи». В 1591 г. при царе Фёдоре Иоанновиче, в Астрахани обнаружили колдунов, виновных в «порче», т.е. в заболевании, крымского царевича Мурата Гирея. «Колдуны» были сожжены при большом стечении народа. Вера в возможность «порчи» людей тоже была причиной возникновения ряда процессов. На этих процессах инициаторами и «доказчиками» выступали часто представители церкви, а светская власть предоставляла для расправы с виновными свой карательный меч. В 1606 г. процесс о «порче» возник в Перми. Здесь по обвинению в чародействе отправили на костер несколько человек. Церковь, имевшая неограниченную власть над людьми, воспитывала народ в духе непримиримой вражды к медицине. Проповедуя, что болезни посылаются богом за грехи людей, церковь требовала, чтобы народ искал исцеления в молитвах, испрашивая «божьей милости» в «чудотворных» местах. На знахарей, лечивших народными средствами, церковь смотрела как на посредников дьявола, пособников сатаны. Этот взгляд нашел отражение в памятнике XVI в. — «Домострое». По «Домострою», грешники, оставившие бога и призывавшие к себе чародеев, кудесников и волхвов, уготовляют себя дьяволу и будут мучиться вечно. В период правления царя Михаила Федоровича в 1638 году большой общественный резонанс вызвало дело замоскворецких ведьм. Оказалось, что нечистая сила не прячется по глухим лесам, а подбирается к самим царским покоям. Одна царская золотошвейка, разругавшись с подругой Настасьей, громогласно объявила, что та – ведьма, сыплющая пепел на государев след. Добрые люди донесли об этом куда надо, и вскоре подруга золотошвейки оказалась в пыточной камере. Поскольку выяснилось, что мужем Настасьи является иностранный подданный литовец Янко Павлов, то делу попытались придать политический аспект. Настасью обвинили, что она по заказу польского и литовского короля наводит порчу на русских государя и государыню. Но и будучи вздёрнутой на дыбе, Настасья продолжала твердить, что злого умысла в её действиях не было. А пепел на царский след она сыпала «не для лихова дела, а для того как тот пепел государь или государыня царица перейдут, а чьё в те поры будет челобитье, и то дело и сделается».

Может быть, Настасье поверили и отпустили бы её с миром, но, на её несчастье, на царскую семью напал мор. В 1639 году скончался от болезни пятилетний царевич Иван Михайлович, а вслед за ним новорождённый наследник Василий Михайлович. Мало кто сомневался, что цепь смертей вызвала порча, которую наслали замоскворецкие ведьмы. В результате жестоких пыток Настасья и её подруга Ульяна скончались в остроге. Ещё нескольких замоскворецких кумушек отправили в ссылку. Получили известность несколько казней ведьм и колдунов при царе Алексее Михайловиче. Так была сожжена в срубе по обвинению в чародействе старица Олена. Она сама призналась, что чародейскими бумагами да травами портила людей и некоторых учила ведовству. В 1647 г. при царе Алексее Михайловиче чародеями объявили женку Агафьицу и крестьянина Терешку Ивлева, которые обвинялись в том, что с помощью заклинаний и «нити мёртвого человека с приговором» уморили до смерти нескольких крестьян. По указу царя несчастных вывели на площадь, где сказали об их «богомерзком деле», затем посадили в сруб, обложили соломой и сожгли. В том же году за чародейство сослали в Кирилло - Белозерский монастырь крестьянина Михаила Иванова: он-де «наговорами» испортил невесту царя Евфимию Всеволжскую. В 1649 г. в чародействе обвинили женку Анюту и какого-то мордвина. Их трижды пытали и жгли огнем так, что поломали им ребра и сожгли ноги, потом бросили в тюрьму, где они умерли от голода. Обобщив весь накопившийся опыт по борьбе с ведовством и чародейством, правительство по настоянию духовенства издало в 1653 г. специальный указ, повелевавший никаких богомерзких дел не совершать, не держать отреченных, гадательных и еретических книг, не ходить к ворожеям и ведунам. Виновных лиц велено как врагов божьих жечь в срубах. Это не было одной угрозой. Так, Г. К. Котошихин рассказывает, что за «волховство, за чернокнижество мужиков жгли живыми, а женщинам за чародейство отсекали головы».

Ведовские процессы часто очень разрастались, чему способствовала применявшаяся тогда практика сыска вины пытками и казнями. Светские и духовные власти не стремились установить истину. Они заранее осуждали привлеченных по этим «винам» людей, признания нужны были им для оправдания суровых наказаний. В 1630 г. по делу одной «бабы-ворожейки» было привлечено 36 человек; по делу Тимошки Афанасьева, возникшему в 1647 г., судили 47 «виновных». В 1648 г. вместе с Первушкой Петровым, обвиненным в чародействе, «пытали» истину у 98 человек. За Аленкой Дарьицей, привлеченной к суду в 1648 г. за тот же грех, последовали 142 жертвы. С Анюткой Ивановой (1649 г.) судили за чародейство 402, а по процессу Умая Шамардина (1664 г.) -1452 человек. После подавления крестьянского восстания 1667-1671 гг. под предводительством Степана Разина по розыску новгородского митрополита Филарета была схвачена в городе Темникове активная участница восстания крестьянка Выездной слободы Арзамаса старица Алена. Митрополичий духовный приказ обвинил Алену в колдовстве и подверг пыткам. После окончания церковного суда Алену выдали усмирителю крестьянского восстания князю Ю. А. Долгорукому. По приказу царского палача Алена была сожжена в срубе как колдунья и чародейка. В 1672 г. в Астрахани при большом стечении народа сожгли Корнилу Семенова, у которого были найдены какие-то заговоры. Вскоре после этого в 1674 г. в Тотьме обвинили в «порче» женку Федосью; ее, конечно, сожгли. В 1676 г. в Сокольском сожгли в срубе пушкаря Панко Ломоносова и его женку Аноску вместе с кореньями и травами, которые те применяли для лечения. Русский царь Фёдор Алексеевич умер в 20-летнем возрасте в 1682 году. Народная молва тут же приписала вину в его смерти боярам Нарышкиным, которые якобы извели царя с помощью магии колдунов из Немецкой слободы, среди которых главным посчитали лекаря Даниила ван Гадена. Не на шутку разошедшиеся стрельцы ворвались в Кремль. Колдуна Даниила ван Гадена они не нашли, но отвели душу тем, что сбросили с крыльца на копья другого иноземного лекаря – Гутменша. За Ван Гадена попыталась было заступиться царевна Софья, но её слова не возымели действия. Стрельцы в доме ван Гадена нашли змеиные кожи и заспиртованное многоногое животное, явно колдовского происхождения, поэтому сомнений в том, что он водится с нечистой силой, у них не было. Так заспиртованный осьминог стал главным доказательством вины лекаря в смерти царя. Стрельцы жестоко избили Ван Гадена, а потом порубили на куски.

Инквизиторская практика православной церкви отразилась и в уставе Славяно-греко-латинской академии, основанной в Москве в 1687 г. Академии предлагалось не держать волшебных, чародейских, гадательных и других запрещенных церковью богохульных и богоненавистных книг. Виновные подлежали сожжению «без всякого милосердия». Реакционное учение церкви о существовании дьявола и прочей нечистой силы и о возможности сношения с ними проповедовалось и на академических лекциях. Из питомцев академии церковники готовили опытных инквизиторов.

Ведовские процессы продолжались и при Петре I, причем для борьбы с колдовством привлекался весь административно-полицейский аппарат государства. Говорят, что начальник стрелецкого приказа окольничий Фёдор Шакловитый подсылал в Преображенское чернокнижницу, чтобы извести Петра I. Что стало с чернокнижицей, неизвестно. Зато известно, что на Болотной площади был прилюдно сожжён в срубе Дорофейка Прокофьев с помощниками «за их воровство и на их государское здоровье за злой волшебный и богоотменный умысел». Прокофьева в 1869 году нанял царский стольник Андрей Безобразов, чтобы тот волшебством внушил государю не посылать его воеводою на Терек. Причём нанял довольно задёшево: за рубль денег, четверть ржаной муки, пол-осьмины муки пшеничной, осьмину гороха, пол-осьмины крупы, полтуши мяса и полведра вина. Ох, икнулось же это вино с закуской волхву и его подельникам, когда они горели в срубе. Не избежал казни и стольник Безобразов. Вообще-то Прокофьев был «народным целителем». На допросах в Приказе розыскных дел он сказал, что зубную болезнь лечит, ломоту уговаривает и кровь заговаривает. А научил его этому ремеслу нижегородский коновал Фёдор Бобылёв. Правда, Дорофейка признал, что действительно сделал и пустил по ветру заговор на царя Петра Алексеевича, чтобы тот к Безобразову был поласковее. В 1699 г. в Преображенском приказе велось следствие по обвинению в колдовстве аптекарского ученика Маркова. Здесь же пытали крестьянина Бложонка за его сношение с нечистой силой. В 1714 г. в городе Лубны (Украина) собирались сжечь за чародейство одну женщину. Об этом узнал В. Н. Татищев, находившийся в этом городе проездом из Германии, автор «Истории российской». Он критиковал реакционную роль церкви и стремился освободить «вольные науки» от религиозной опеки. Поговорив с обвиняемой, Татищев убедился в ее невиновности и добился отмены приговора. Женщину все же отправили на «смирение» в монастырь. Реальное существование дьявола и его подручных и возможность сношения с ними не вызывало сомнений даже у просвещенного монарха, что отразилось в законодательстве того времени. Петровские воинские артикулы 1716 г., отличавшиеся большой жестокостью, за колдовство назначали тяжкое наказание. По этим артикулам сожжению на костре подвергались «чернокнижники, ружья заговорители, суеверные и богохульные чародеи», которые, по мнению церкви и светских властей, «с дьяволом обязательство имеют и сношения с адом». Обвинения в чародействе обычно начинались по инициативе духовных властей и разбирались предварительно в церковном суде. Затем следственные материалы передавались светскому суду, который и приговаривал обвиняемых к тяжким наказаниям. Так, в 1721 г. в Новгороде был сожжен дьячок Ефимов за то, что он якобы чинил в народе смуту и вместо славы нанес хулу имени божьему. В 1720 г. на Волыни в чародействе обвинили крестьянку Проську Каплунку. Её посадили в яму, засыпали землей до плеч, сверху набросали хворосту и сожгли. Место казни после сожжения привалили большим камнем.

Активную роль служителей культа в организации и ведении ведовских процессов отмечает и царский указ 25 мая 1731 г. По этому указу епархиальные архиереи должны были наблюдать, чтобы борьба с чародейством велась без всякого снисхождения. Указ напоминал, что за волшебство назначается смертная казнь сожжением. Сожжению подвергали и тех, кто, не «боясь гнева божьего», прибегал к колдунам и «знахарям» за помощью. Перед сожжением их еще били кнутом. В 1734 г. был схвачен и подвергнут пыткам крестьянин Зворыкин; его обвинили в том, что он отрекся от бога и дал бесам «рукописание». Чем кончился этот процесс, сведений нет. В юго-западных губерниях, где распространено было католичество, ведовские процессы возникали на основании так называемого кодекса магдебургского права, которым широко пользовалась католическая инквизиция. По этим законам за чернокнижничество и колдовство полагались пытки и смертная казнь сожжением. В соответствии с этими законами помещик Лука Малинский представил в 1730 г. в суд города Кременца свою крепостную Мотруну Перистую, обвинив ее в том, что она знается с дьяволом и занимается чародейством. Мотруну подвергли трехкратной пытке, растягивали ей члены блоками и веревками и три раза жгли раскаленным железом. Несчастная, не выдержав пыток, призналась в том, чего допытывались инквизиторы. После такого «признания» ее сожгли. Для обвинения в сношениях с дьяволом возраст не имел значения, привлекали и очень старых и очень молодых. В 1737 г. 12-летнюю дворовую Ирину Иванову заподозрили в сношениях с дьяволом. Ее обвинили в том, что в «ее утробе было дьявольское наваждение, говорившее человеческим языком». Несчастную девочку заключили в Томский монастырь, били кнутом, и, вырезав ноздри, сослали в далекий охотский острог под постоянный надзор местного духовенства. В Рождественском монастыре на Енисее томились в суровом заключении люди, обвиненные в сношениях с нечистой силой. Около монастырской тюрьмы был особый двор для казней. На этом дворе за связь с дьяволом сожгли несколько человек. В темной «каюте» якутского монастыря сидел на цепи Максим Малыгин за «тайное и богомерзкое общение с нечистой силой». Монастырские тюремщики лишили заключенного воды, так как считали, что он, водясь с дьяволом, может легко уйти в воду, несмотря на цепи и строгую охрану. Обвиняя в сношениях с нечистой силой, насаждая веру в дьявола и его подручных, духовное ведомство не только не боролось с народными суевериями, но всячески их поддерживало. В 1738 г. во время свирепствовавшей в Подолии моровой язвы жители села Гуманец по совету священника устроили крестный ход по полям, затем схватили крестьянина Михаила Матюковского и, обвинив его в чародействе, тут же на поле сожгли. При этой расправе присутствовал совершавший молебен священник. Он, однако, не помешал сжечь несчастного, а сказал: «Мое дело заботиться о душе, а о теле — ваше, жгите скорее». В целом, к середине XVIII века правосудие в России по отношению к ведьмам и колдунам стало либеральнее, хотя во второй половине XVIII в. не раз жгли людей по обвинению в сношении с нечистой силой. В 1758 г. управляющий крупным имением, принадлежавшем графу Тышкевичу, докладывал своему помещику, что им сожжено шесть «чаровниц». Соседний помещик также сжег крестьянку, обвинив ее в колдовстве. «Женщина созналась, — писал управляющий помещику, — и с великим отчаянием отправилась на тот свет». В местечке Ярмолицах Подольской губернии в 1770 г. сожгли местного лекаря — крестьянина Иосифа Маропита, предварительно погрузив его в бочку со смолой.

 Местное духовенство не только не боролось с суевериями задавленного гнетом народа, но, действуя по указке церковного начальства, поддерживало их и раздувало.

 Еще в 1779 г. устюжский епископ доносил Синоду, что среди крестьян его епархии много колдунов, которые отвращают народ от православной церкви. Следствие над «колдунами» вел сам епископ. Не выдержав пыток, крестьяне повинились в том, что они отреклись от православия и имеют будто бы связь с чертом, и епископ отправил крестьян как важных преступников в Петербург. Как кончилось это обвинение, мы не знаем. Но Сенат, судивший крестьян, издал указ, запрещавший архиереям и другим представителям церкви принимать участие в процессах о чародействе и волшебстве. На практике это, однако, не соблюдалось. Духовенство по-прежнему насаждало среди крестьян веру в существование нечистой силы и разжигало вражду к лицам, пытавшимся лечить народными средствами, хотя обороты были уже не те, и случались неслыханные судебные прецеденты. Любопытна история приговорённого к смерти колдуна - крестьянина из Сольвычегодского уезда Андрея Козицына, который на следствии без применения пыток поведал, что на Пасху 1752 года вступил в союз с сатанинскими силами, отрёкся от Бога и православной веры и получил в личное подчинение бесов, старшего из которых звали Ерохтой. Этих бесов он напускал с порчами на своих односельчан. На основании этого признания Козицына приговорили к сожжению в срубе. В январе 1763 года приговор был направлен на утверждение в Архангельскую губернскую канцелярию. Однако там приговор не утвердили, сославшись на сенатские указы, которые предписывали заменять казни телесными наказаниями. В результате продавшегося дьяволу Козицына наказали 40 ударами кнутом, вырвали ему ноздри и отправили на Нерчинскую каторгу.

В XIX веке наказания колдунам и ведьмам стали ограничиваться поркой. Михаил Чукарев из города Пинега Архангельской губернии по навету сестры Афимьи Лобановой был в 1815 году осуждён к 35 ударам кнутом и церковному покаянию. «Состав преступления» в данном случае заключался в том, что он якобы напустил на эту женщину порчу, заставив её икать. Однако, под влиянием реакционной деятельности духовенства расправа с чародеями и колдунами имела место быть  даже во второй половине XIX в. Так, в декабре 1879 г. в деревне Врачево Новгородской губернии сожгли крестьянку Аграфену Игнатьевну за ее «колдовство», а летом 1885 г. в деревне Пересадовке Херсонской губернии такую же расправу учинили с тремя крестьянками, обвиненными в наступлении засухи.

Сейчас колдунов и ведьм в уголовном порядке за их занятия не преследуют. Более того, их с удовольствием пиарят в газетах и на телевидении. А между тем складывается впечатление, что нынешние колдуны и ведьмы гораздо более жестоки, нежели древние ведуньи и волхвы. Жительница города Онега Екатерина Вишнякова имела у знакомых репутацию колдуньи. Поэтому, когда она в июле 2007 года предложила своей знакомой в качестве погашения долга в 9 тысяч рублей провести обряд по возвращению к ней мужа, та с готовностью согласилась. Для выполнения колдовского обряда Екатерина заманила знакомую ночью на кладбище, а там привязала её к дереву, завязала глаза и принялась душить. К счастью, доверчивой даме удалось вырваться и добежать до кладбищенской сторожки, где она укрылась от преследования колдуньи. За покушение на убийство Вишнякова была приговорена к девяти годам лишения свободы.

1. Н. Сперанский. Ведьмы и колдовство. М., 1906, стр. 21. 28

2. «Православный собеседник», кн. IV, 1859, стр. 476-477.

3. Е. Петухов. Серапион Владимирский, русский проповедник XIII в. СПб., 1888, стр. 62-65.

4. ААЭ, т. I, № 359.

5. Ард. Попов. Суд и наказание за преступления против веры и нравственности по русскому праву. Казань, 1904, стр. 95.

6. Н. Я. Новомбергский. Врачебное строительство в допетровской Руси. Томск, 1907, стр. 18.

 7. Н. Б. Голикова. Политические процессы при Петре. М., 1957, стр. 23.

8. А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. III. M., 1869, стр. 623.

9. Н. Я. Новомбергский. Указ. соч., стр. 27, 58.

 10. Есипов. Преступления против государства и общества. М., 1906, стр. 166.

11. С. В. Максимов. Неведомая, нечистая и крестная сила, т. 18. СПб., 1903, стр. 152.

12. О. Ф. Миллер. Инквизиторские вожделения ученого. — «Заря», кн. X, 1870, стр. 298.

13. И. Сельский. Ссылка в Сибирь замечательных лиц. — «Русское слово», № 8, 1861,

http://www.ateism.ru

http://statehistory.ru

http://www.ksv.ru

http://tzone.kulichki.com

http://onua.org